Решение Верховного суда: Определение N 18-УД17-73 от 14.09.2017 Судебная коллегия по уголовным делам, кассация
1
ВЕРХОВНЫЙ СУД
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Дело №18-УД 17-73
КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ г. Москва 14 с е н т я б р я 2017 года
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе
председательствующего Русакова В.В.
судей Фроловой Л.Г. и Зеленина С Р .
при секретаре Меркушове Д.В.
с участием прокурора Кузнецова С В . и адвоката Прохоровой С А.
рассмотрела в судебном заседании от 14 с е н т я б р я 2 0 1 7 года дело по кассационной жалобе адвоката Моисеенко М.И. в интересах осужденного Гуна СИ. на приговор Ейского районного суда Краснодарского края от 15 июля 2016 года, апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Краснодарского краевого суда от 7 сентября 2016 года и постановление президиума Краснодарского краевого суда от 17 мая 2017 года.
Заслушав доклад судьи судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации Фроловой Л.Г., объяснения адвоката Прохоровой С.А., в поддержание доводов кассационной жалобы мнение прокурора Кузнецова СВ., полагавшего судебные решения по делу оставить без изменения, кассационную жалобу без удовлетворения, судебная коллегия,
УСТАНОВИЛА:
по приговору Ейского районного суда Краснодарского края от 15 июля 2016 года
ГУН С.И.,
судимый:
- 21 мая 2014 года по пп. «б, г» ч.2 ст. 158 УК РФ к 10 месяцам
лишения свободы, на основании ст.70 УК РФ к 1 году лишения
свободы с отбыванием наказания в колонии поселении,
освобожден 10 февраля 2015 по отбытию наказания,
осужден по ч.1 ст.226 УК РФ к 3 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.
Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Краснодарского краевого суда от 7 сентября 2016 года приговор в отношении Гуна оставлен без изменения.
Постановлением президиума Краснодарского краевого суда от 17 мая 2017 года приговор и апелляционное определение в отношении Гуна изменены: смягчено наказание, назначенное по ч.1 ст.226 УК РФ с применением ст.64 УК РФ до 1 года 1 месяца лишения свободы. В остальной части судебные решения в отношении Гуна оставлены без изменения.
Гун осужден за хищение огнестрельного оружия.
Преступление совершено 20 февраля 2016 года в ст. Ейского района Краснодарского края при обстоятельствах, изложенных в приговоре.
В кассационной жалобе адвокат Моисеенко М.И. выражает несогласие с приговором, апелляционным определением и постановлением президиума считает их незаконными и необоснованными; оспаривает обоснованность осуждения Гуна, утверждает, что выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам дела, установленным судом первой инстанции судом неправильно применен уголовный закон; полагает, что в действиях Гуна отсутствует состав преступления, предусмотренный ч.1 ст.226 УК РФ умысла на хищение оружия Гун не имел, присваивать охотничье ружье не хотел, выхватил ружье из рук Б с целью обезопасить себя и свидетеля Н , намеревался сдать оружие сотрудникам правоохранительных органов. Не согласен с выводом суда о правомерности применения потерпевшим Б оружия, считает, что потерпевший находясь в состоянии алкогольного опьянения, совершил преступление предусмотренное ч.З ст.30, п. «а» ч.2 ст. 105 УК РФ в отношении Гуна и свидетеля Н , действия Гуна свидетельствуют о самообороне, он действовал в состоянии крайней необходимости. Просит приговор апелляционное определение и постановление президиума отменить уголовное дело в отношении Гуна направить на новое судебное рассмотрение.
Проверив материалы уголовного дела и доводы кассационной жалобы судебная коллегия находит состоявшиеся по делу судебные решения в отношении Гуна подлежащими отмене, а уголовное дело прекращению по следующим основаниям.
В силу ст.401 УПК РФ при рассмотрении кассационных жалоб суд кассационной инстанции проверяет законность приговора, постановления или определения суда, вступивших в законную силу, то есть правильность применения норм уголовного и уголовно-процессуального закона.
В соответствии с ч.1 ст.401 15 УПК РФ основаниями для отмены или изменения приговора, определения или постановления суда при рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке являются существенные нарушения уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела.
По данному делу допущено такое нарушение закона.
Согласно ст. 297 УПК РФ приговор суда должен быть законным обоснованным и справедливым. Приговор признается законным обоснованным и справедливым, если он постановлен в соответствии с требованиями УПК РФ и основан на правильном применении уголовного закона.
В соответствии со ст. 307 УПК РФ описательно-мотивировочная часть обвинительного приговора должна содержать описание преступного деяния, признанного судом доказанным, с указанием места, времени способа его совершения, формы вины, мотивов, целей, последствий преступления, доказательства, на которых основаны выводы суда в отношении подсудимого, и мотивы, по которым суд отверг другие доказательства. В приговоре необходимо мотивировать выводы суда относительно квалификации преступления по той или иной статье уголовного закона, его части либо пункту.
Однако данные требования закона судом первой инстанции при постановлении приговора в отношении Гуна в полном объеме выполнены не были.
Согласно описательно-мотивировочной части приговора, 20 февраля 2016 года примерно в 14 часов 10 минут Гун, находясь во дворе домовладения Б по ул. в ст. , будучи в состоянии алкогольного опьянения, находясь под действием внезапно возникшего преступного умысла, направленного на хищение огнестрельного оружия, из корыстных побуждений, осознавая противоправный характер и общественную опасность своих действий схватил руками выступающий из окна на улицу ствол огнестрельного оружия и резко вырвал его из рук Б , тем самым похитив двуствольное безкурковое охотничье ружье 16 калибра, модели ИЖ-27Е №.
После чего Гун с похищенным огнестрельным оружием с места совершения преступления скрылся, распорядившись похищенным по своему усмотрению, чем реализовал свой преступный умысел до конца.
Между тем выводы суда о виновности Гуна в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст.226 УК РФ, материалами дела не подтверждены.
По смыслу закона под оконченным хищением оружия комплектующих деталей к нему, боеприпасов, взрывчатых веществ или взрывных устройств, следует понимать противоправное завладение ими любым способом с намерением лица присвоить похищенное либо передать его другому лицу, а равно распорядиться им по своему усмотрению иным способом.
Однако из материалов дела не усматривается и судом в приговоре не приведено доказательств, подтверждающих наличие у Гуна умысла направленного на хищение огнестрельного оружия, в том числе корыстного мотива его действий и намерение присвоить указанное огнестрельное оружие, либо передать его другому лицу, а равно распорядиться им по своему усмотрению иным способом.
Осужденный Гун, не отрицая того, что выхватил ружье у производившего выстрелы Б , последовательно пояснял, что умысла на хищение оружия у него не было, выхватив из рук Б ружье, он сказал ему, что вернет ружье завтра, когда тот протрезвеет Полагал, что от действий Б могли пострадать он и Н другие жители станицы. Участковому З он сказал, что съездит за сыном (находился уже в пути) и вернет ружье.
Свидетель Н подтвердил указанные обстоятельства.
Свидетель З , работающий в должности участкового уполномоченного полиции, в судебном заседании показал, что Гун ему рассказал о том, что Б вел себя неадекватно, стрелял из ружья поэтому он забрал у него ружье, чтобы никто не пострадал. Когда он З звонил Гуну и сказал, что надо сдать ружье, тот ответил, что вернется из ст. Должанской, куда поехал на машине за детьми и отдаст ружье. Н пояснял, что они пришли к Б занять денег, тот сказал, что даст денег, они проследовали за ним, но он заперся в вагончике и начал стрелять.
Потерпевший Б не отрицал, что 20 февраля 2016 года Гун и Н с которыми он в этот день употреблял спиртные напитки пришли к нему второй раз, просили 500 рублей, при этом Гун называл его «батей», «папой В » говорил, что деньги нужны, чтобы заправить автомобиль для поездки. Б утверждал также, что Гун и Н выбили калитку, стучали в дверь вагончика, в котором он находился, он, опасаясь за свою жизнь, открыл кухонное окно вагончика и, высунув ружье, произвел два выстрела в воздух. В этот момент Гун подбежал к окну и выхватил ружье у него из рук, после чего Гун и Н ушли.
Отрицая то, что Гун говорил ему, что вернет ружье, когда он протрезвеет, а также объясняя наличие противоречий в своих показаниях Б в суде ссылался на запамятование части событий из-за того что у него имеется заболевание - атеросклероз, он «старый человек, ему семьдесят лет», в день происшедшего был «выпивши» и перенервничал, а также указывал на то, что он «глуховат» (т. 1 л.д. 225, т. 2 л.д. 75, 98).
Данные обстоятельства при оценке показаний Бондаренко судом учтены не были.
Признавая правдивыми показания потерпевшего Б и свидетеля П о том, что Гун не говорил Б что вернет ружье, когда тот протрезвеет, суд в полной мере не учел, приведенные пояснения Б о его психологическом состоянии на момент происшедшего, о нахождении его в состоянии алкогольного опьянения, то что он плохо слышит, а также и то, что П во время происшедшего, согласно ее же показаниям и показаниям Б находилась около двери вагончика, а не возле открытого окна и могла не слышать слов Гуна. При этом из показаний самой П следует что она в день происшедшего употребляла с Б спиртные напитки, что также могло повлиять на ее восприятие.
Приведенные обстоятельства, а также ссылки Гуна на то, что Б находившийся в состоянии алкогольного опьянения и произведший выстрелы из ружья без оснований к тому, намеренно умалчивает о том, что Гун обещал вернуть ему ружье, - в приговоре надлежащей оценки не получили.
Свидетель Б - представитель администрации поселка показала в суде, что приехала к месту жительства Б через непродолжительное время после происшедшего (Б иП сказали ей, что Гун и Н ушли 5-10 минут тому назад), убедилась что никто не пострадал. В ее присутствии Гун звонил по телефону (была включена громкая связь) и сказал, что собирается сдать ружье сотрудникам полиции. Она поняла, что Гун находится в машине, так как доносился характерный шум (т.1 л.д.234).
Судом обоснованно признаны правдивыми показания свидетеля Б поскольку она является представителем администрации станицы, личных взаимоотношений с участниками происшедшего не имела.
Показания Б о последнем обстоятельстве согласуются с показаниями Гуна и Н последовательно пояснявших, что Гун по телефону уведомил Б о том, что сдаст ружье в полицию, с показаниями Б иП о телефонном звонке Гуна.
Гун и Н в своих показаниях ссылаются на то, что Б выходил к ним во двор, сказал, что займет денег, а в дальнейшем заперся в вагончике и неожиданно стал стрелять из ружья.
Потерпевший Б категорически отрицал, что выходил к потерпевшим. Однако свидетель П в своих показаниях последовательно поясняла, что видела, как Б выходил к Гуну и Н во двор, говорил с ними, а затем зашел в вагончик и заперся сказал: «сейчас я их шугану» (т. 1 л.д. 110, т. 2 л.д. 15).
Помимо этого, из показаний потерпевшего Б и свидетеля П которые согласуются в этой части с показаниями Гуна и Н следует, что Гун и Н им не угрожали, только стучали в дверь и просили денег в долг, называя Б «батей», «папой»,
Перечисленные обстоятельства остались без должной оценки суда.
Утверждая, что Гун и Н «ломились» в калитку и «снесли» ее в то же время свидетель П в суде ссылалась на то, что не видела как Гун и Н оказалось во дворе дома (т. 1 л.д. 125), потерпевший Б утверждал, что вообще не слышал, как его звали с улицы, так как глуховат (т. 2 л.д. 75).
При этом свидетель Б , первой приехавшая к месту происшествия, пояснила, что калитка во двор не была сорвана с петель.
Потерпевший Б и свидетель П помимо этого утверждали, что Гун и Н с силой стучали в дверь вагончика, «ломились» в него, однако согласно протоколу осмотра места происшествия дверь вагончика повреждений не имела (т. 1 л.д. 12).
Указанные данные суд также не принял во внимание при оценке показаний Б П , Гуна и Н о происшедшем.
С учетом приведенных обстоятельств, следует признать, что у суда не имелось оснований сомневаться в правдивости показаний Гуна и Н о том, что они не совершали действий, дающих основание для использования огнестрельного оружия, что произведенные Б выстрелы из ружья были для них неожиданными, а также о том, что Гун выхватил из рук Б ружье опасаясь, что Б может выстрелить в него либо Н , при этом Гун обещал вернуть ружье находившемуся в нетрезвом состоянии Б , когда тот протрезвеет «проспится».
Согласно протоколу осмотра места происшествия от 20 февраля 2016 года Гун в 19 часов 07 минут (то есть в день происшедшего) приехал к опорному пункту полиции и добровольно выдал охотничье ружье (т.1 л.д.20-23).
Обстоятельства добровольной выдачи Гуном ружья не влияют на выводы о наличии либо отсутствии у него умысла на хищение этого ружья.
В данном конкретном случае на оценку действий Гуна не влияет также и то, что он перезвонил Б и сообщил, что сдаст принадлежащее ему ружье в полицию, после телефонного разговора с участковым инспектором.
То, что он не сдал ружье незамедлительно, не свидетельствует о намерении Гуна присвоить ружье, поскольку, как установлено судом он сразу же после изъятия ружья у Б выехал в другой населенный пункт за своими детьми (для чего и пытался занять деньги у Б при этом ружье Гун разобрал, чтобы им невозможно было воспользоваться и оставил у себя дома.
Б он звонил из автомобиля, когда ехал за детьми, с участковым инспектором по телефону он разговаривал также из этого автомобиля и сообщил, что как только привезет детей, сдаст ружье.
Показания Гуна и Н об указанных обстоятельствах согласуются с показаниями свидетеля Б , слышавшей во время звонка Гуна шум работающего автомобиля и свидетеля З об этом же а также о том, что Гун во время телефонного разговора обещал сдать ружье сразу же по возвращении из поездки.
Помимо этого из материалов дела следует, что на указанный момент участковый инспектор З в опорном пункте ст. Копанская не находился и Гун в любом случае не мог сдать ему ружье отобранное у Б .
Из детализации телефонных переговоров следует, что в дальнейшем Гун перезванивал З , чтобы узнать, находится ли тот в опорном пункте, дождавшись сообщения З о том, что тот едет в опорный пункт, Гун незамедлительно привез в опорный пункт ружье и добровольно его выдал.
С учетом совокупности перечисленных обстоятельств, судебная коллегия приходит к выводу о том, что изначально, забирая ружье у нетрезвого Б , производившего выстрелы из ружья без оснований к тому, опасаясь, что от действий Б могут пострадать жители станицы, Гун не имел намерения присвоить ружье (тем более корыстного мотива), либо передать его другому лицу, а равно распорядиться им по своему усмотрению иным способом, - а собирался вернуть ружье Б , когда тот протрезвеет, а после звонка участкового инспектора выдал ему данное ружье добровольно.
Суды первой, апелляционной и кассационной инстанций при принятии решения по данному делу не учли приведенные обстоятельства и приняли ошибочное решение о виновности Гуна в похищении огнестрельного оружия.
По изложенным основаниям состоявшиеся по делу судебные решения в отношении Гуна подлежат отмене, а уголовное дело прекращению на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ - за отсутствием в деянии состава преступления.
В соответствии со ст. 133, 134 УПК РФ следует признать за Гуном СИ право на реабилитацию.
С учетом изложенного и руководствуясь ст. 401-13, 401-14, 401-15 УПК РФ, судебная коллегия
определила:
приговор Ейского районного суда Краснодарского края от 15 июля 2016 года, апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Краснодарского краевого суда от 7 сентября 2016 года и постановление президиума Краснодарского краевого суда от 17 мая 2017 года в отношении Гуна С.И. отменить, уголовное дело в отношении Гуна СИ. прекратить на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ - за отсутствием в деянии состава преступления. В соответствии со ст. 133, 134 УПК РФ признать за Гуном С И . право на реабилитацию.
Председательствующий
Комментарии ()